ИВАНОВЪ: To die to sleep

«Но что трагедия, измена для славянина, 

то ерунда для джентльмена и дворянина»
Иосиф Бродский, «Пьяцца Маттеи»

Иван Бунин, великий русский писатель, лауреат Нобелевской премии по литературе, как-то обронил между прочим, что пьесы Чехова просто бездарны. Дословной цитаты не помню, его мнение не принято публиковать. И напечатано это было там, куда редко забредают глаза читателя — в предисловии к собранию его сочинений.

С точки зрения того, как должна была выглядеть пьеса в конце 19-го и начале 20-го века, он был, конечно, прав. Но позднее... И опять же под каким углом ставить.

Многие удивляются до сих пор, почему Чехов называл свои трагические пьесы комедиями. Ну, это самый простой вопрос. Чехов был врач. Он знал, как выглядит и драма, и трагедия. А вот когда на сцене часа три дурью мается русская интеллигенция — это и правда смешно. Три осатаневшие от провинциальной тоски дамы, которые не могут найти в маленьком городке вокзал, чтобы уехать в Москву. Бездарная актриса, всё время кричащая, что она чайка. Сексуально озабоченная дама, которая, страдая, продаёт вишнёвый сад, чтобы содержать своего парижского любовника. Старая дева, мечтающая о небе в алмазах (о звездах, не о бриллиантах).
И так далее. Это, господа, и, правда, комедии.

И пьесу ИВАНОВ Чехов сначала назвал комедией. Позднее он решил, что это всё-таки драма. На самом деле грань между драмой и комедией сильно переоценена.

Как правило, пьесы Чехова ставятся скучно и тяжеловесно, несмотря на то, что в них принято задействовать сильнейший актёрский состав. Потому что нельзя спасти то, что изначально скучно. Возможно, Бунин имел в виду именно это — люди не должны скучать в театре. «Это шоу-бизнес,... детка».

Но можно выбрать правильный угол, и тогда происходит чудо.

На мой взгляд, лучшую постановку «ДЯДИ ВАНИ» сделал Луи Маль, один из самых любопытных режиссёров французского кино ХХ века. Под конец жизни он снимал, в основном, в США. ВАНЯ С  42-Й УЛИЦЫ  — малобюджетный фильм. Группа актёров собирается на Бродвее в полуразрушенном театре для читки чеховской пьесы. И вот они, сидя в обычной одежде 90-х годов двадцатого века, начинают читать текст. И постепенно, в этой обстановке, без декораций, просто за столом, весь трагизм уставших от неправильно прожитой жизни людей, начинает пробирать до костей. VANYA ON 42ND STREET стал последним фильмом Луи Маля.

А теперь пора вернуться в российскую глушь к помещику Николаю Алексеевичу Иванову, 37 лет от роду.

Кто-то ещё помнит фильм Романа Балаяна ПОЛЁТЫ ВО СНЕ И НАЯВУ? Это такой абсолютно виртуозный рассказ о полной деградации советского интеллигентного мужчины, если коротко. Он не пьёт, хотя весь фильм думаешь, уж лучше бы ты просто пил. Он не убивает, хотя и эта мысль посещает. Он просто всех достаёт. И вокруг много-много женщин, которые его любят. И при взгляде на них возникает мысль: «Лучше бы вы купили вибратор».
Он, вибратор, не будет такой сволочью. В худшем случае, сядет батарейка.

Нет, Николай Иванов не персонаж Олега Янковского. По одной простой причине — он ещё испытывает сильные муки совести. Так называемый «совок» муки эти из мужчин повыбил к чёртовой матери, и советские интеллигенты коптили пространство безо всяких мук.

Как и все пьесы Чехова ИВАНОВ ни о чём. Выражение «ни о чём» любят альтернативно одаренные юзеры русскоязычного Интернета. Чтобы написать комментарий к чему угодно, это выражение бесценно.
Но пьесы Чехова ни о чём в том смысле, что они почти бессюжетны, и интрига в них укладывается в чеховское же ехидное замечание про ружьё.  Ходим, разговариваем, страдаем, потом стреляемся.

Режиссёр Вадим Дубровицкий дебютировал в кино, сняв в 2008-2009 годах фильм ИВАНОВЪ про заблудившегося в двух деревьях помещика. Но до большого экрана фильм так и не дошёл. Российские прокатчики своего зрителя знают — три часа Чехова им не осилить даже с убойной долей попкорна. Впервые фильм был показан в 2010 году на каком-то фестивале, позднее по телевизору и тихо забыт.
А между тем, там сыграли одни из своих последних ролей Валерий Золотухин, Богдан Ступка и Эдуард Марцевич. Но это тоже  мало кому уже неинтересно.

Сюжет пьесы, как и все сюжеты пьес Чехова, не очень укладывается в пару слов. А я ещё и не фанат Чехова. Но, как я написала выше, смотря под каким углом их ставить.


Имеется  у нас в главных героях помещик, дворянин, с дядей графом. Закончил университет и вернулся в родное имение. И где-то там, до начала пьесы, совершил очень экстравагантный для того времени поступок — женился на еврейской девушке Сарре. Сейчас это ... такое же обычное явление как дождь. Но в конце 19-го века — это был верх эпатажа. Для обеих сторон. Для девушки — это означал разрыв с семьёй и верой.
Мужчинам всегда всё легче сходит с рук.

Иванова часто упрекают в том, что он женился ради большого приданного, которое ему никто так и не дал. Но для приданного существовали дочери вполне себе православных купцов, чьё сословие к концу века уже набирало силу и активно выходило замуж и женилось на дворянах.

Скорее всего, речь шла о двух зайцах — он влюбился, и заодно девушка была очень богата.
Но приданное накрылось. А любовь проходит быстрее, чем думали Ромео и Джульетта.

И вот мы и добрались до Алексея Серебрякова. В детстве я видела спектакль с Иннокентием Смоктуновским. Видимо, я была достаточно взрослая, чтобы не понимать, почему две женщины так по нему с ума сходят. Смоктуновский был гениальный актёр, но для  роли дяди Вани. Не для молодого помещика, ради которого девушка бросила семью и веру. Сексапильность родилась не в тот момент, когда это слово вошло в наш лексикон. Она существовала всегда. С Адама и Евы. А в Смоктуновском её не было.

Когда смотришь на Серебрякова, понимаешь... какая тут семья и уж тем более вера...
Серебряков, которого редко использовали по назначению, а, в основном, пользовались его фактурой, сыграл, несомненно, свою лучшую роль.
Он сыграл именно то, что нужно — «я очень сильно маюсь, но понятия не имею почему».
А и правда. Любимые жёны надоедают всем. Молодые девушки всегда вешаются на самого красивого мужчину в округе. Долг в 9 тысяч никогда не был для русского дворянина поводом для таких душевных мук. Поэтому Иванов просто сидит в кресле с видом на уныло-красивый среднерусский пейзаж и страдает. И понять почему весьма затруднительно.
И в финале традиционно для Чехова пулю в лоб. Вместо того, чтобы продать имение и поехать мир посмотреть. Ну, как один из вариантов.

Умирающая от чахотки Сарра, крещённая как Анна Петровна, должна, наверно, жалость вызывать. Но жаль только, что она умирает молодой. Остальные страдания: муж из дома каждый вечер к соседям ездит, а там юная Сашенька, папу с мамой увидеть нельзя, веру предала... Ну все женщины так живут. Всегда есть где-то Сашенька. Мама с папой простили бы, если бы гордость позволила к ним съездить. Вера... Я вообще не понимаю о чём это. Анна Дубровская сыграла хорошо, но, видимо, тоже не очень понимала свою героиню.

На роль Сашеньки Лебедевой режиссёр выбрал такую до упёртости стандартную блондинку, видимо, чтобы было понятно, что мужчина западает на молодую блондинку просто потому, что она блондинка.

Да и на самом деле Иванов Сашеньку совершенно не любит. Видимо, весь запас любви, на который его хватило, ушёл когда-то на молодую Сарру. А блондинка Сашенька — это чтобы было куда вечером от домашней тоски удирать. Сама же Сашенька тоже, видимо, от деревенской скуки в Иванове видит нечто вроде Гамлета. С какого перепугу непонятно.


Искать в пьесах Чехова глубинный смысл — это для тех, кто спрашивал у Тарковского, что означает в СТАЛКЕРЕ собака. Тарковский отвечал: «Да это моя собака бегала по площадке и попала в кадр, я её при монтаже оставил».

Чехов ИВАНОВА написал за 10 дней. Вряд ли он заморачивался глубинным смыслом. Чехов был редкостный циник, что вообще характерно для врачей в силу профессии. Потом он, правда, пьесу дописывал и переписывал, но глубинного смысла в ней так и не прибавилось. Всё, что происходит в пьесе — это страдания людей, которые выбрали страдание как профессию.

Для тех, кто не в курсе, быстро закончим с сюжетом: пока Иванов мается (слово «дурью» я вежливо опускаю), Сарра умирает от удара, хотя больна чахоткой. Это в пьесе. В фильме она умирает где-то за кадром, потому что режиссёр фильма Дубровицкий, понимал, что один чёрт, от чего она умерла. И Сашенька настаивает на свадьбе. Иванова как будто бы сильно за Сарру совесть мучает, но на самом деле ему, скорее всего, не хочется опять иметь дома ноющую женщину. Но, в общем, его всё равно везут под венец. И по пьесе он стреляется.

В фильме три финала. Нет, во всех случаях Иванова отправляют на тот свет, просто по-разному.
Первый финал с белой лошадью. Дань артхаусу.

Пьеса в кукольном театре, которую смотрит на ярмарке Иванов, показывает чеховский вариант финала. Куклы, поразительно похожие на актёров, выглядят жутковато, но зато полностью передают ощущение фарса происходящего.

А в конце фильма, когда после свадьбы все приезжают к родителям невесты, внезапно начинается сильный ливень, и все убегают в дом. И забывают в карете жениха.
А жених-то умер. Просто, наверно, сердце остановилось. Но диагноз зритель может сам придумывать.

Что всё это было?
А ничего. «Я — умный, образованный, молодой, красивый, здоровый, просто не знаю, куда себя деть. А на полезное что-то мне лень. Оно телодвижений требует. А Интернета, чтобы пар выпускать, ещё не изобрели. Или там футбол по телевизору».

Слишком примитивно? Хочется про разлад загадочной славянской души с удушающей действительностью? А нет никакой загадочной славянской души. А действительность удушает всех и каждого. Всегда. С начала времён.

Если бы Чехов прожил 80 лет,  ему в голову не пришло бы пустить себе пулю в лоб. Но он умер молодым от туберкулёза: «Ich sterbe».
И что-то мне подсказывает, что злили его собственные хрупкие персонажи. Аааах, и сразу пулю в лоб... Ну, справедливости ради только двое: Иванов и Треплев. Но оба на ровном месте. Удушенные тем, что всё есть, а счастья нет.

Дубровицкий снял очень красивый фильм, с визуальными цитатами из маститых режиссеров, но если даже Бертолуччи цитировал классиков кино, то Дубровицкому точно можно.
Красота в фильме очень хорошо оттеняет бессмысленность мучений Иванова — ты жив, здоров и молод, вокруг так красиво, так наслаждайся хотя бы этим.

Как-то некстати Фрейд вспомнился. Но он Иванова  просто послал бы пахать и сеять. Его интересовали реально больные люди. Зато любой современный  психотерапевт с Манхэттена был бы счастлив получить такого пациента. Иванов лежал бы на кушетке и жаловался на жизнь, а счётчик бы работал.

Серебряков играет очень хорошо, очень тонко и немного отстранённо: «Я не Иванов, боже упаси. Меня тут тоже всё душит, но я просто в Канаду уеду».

Его Иванова совершенно не жаль. Слишком часто вспоминается это ничтожество из ПОЛЁТОВ В СНЕ И НАЯВУ, да и Дубровицкий пару раз цитирует сцены из балаяновского фильма.
Но, как я уже сказала, Иванов, в отличие от балаяновского «клоуна», понимает, что он... не лучший человек. Кроме тоски и скуки, его и совесть тоже мучает. За загубленную жизнь Сарры, за собственное ничегонеделанье, да за всё сразу.
Поэтому финал с естественной смертью выглядит более жизнеспособным, чем театрально пущенная пуля в лоб. Собственно, у Чехова в первом варианте пьесы Иванов умирает от инсульта. Но, видимо, Чехов решил, что пуля в лоб выглядит абсурдней, а он хотел довести ситуацию по полного ... выбирайте слово сами.

Дубровицкий же выкрутился очень изящно. Поэтому его финал действует очень сильно. Сильно, но безжалостно к виновнику торжества.

Я ничего не написала про роли второго плана. Про персонажа Золотухина, юродивого, которого вообще не было в пьесе. Про Марцевича в роли графа Шабельского, дяди Иванова. Про великого украинского актёра Богдана Ступку в роли Лебедева, отца Сашеньки. А что писать? Когда они плохо играли? Да никогда. Они всегда были традиционно прекрасны.

Как я сказала выше, красота видеоряда, так же как известная классическая музыка, создают резкий контраст с пустотой происходящего.
Поэтому особенно хороша сцена в начале фильма — Иванов сидит на дереве и огрызается на призывы снизу. Вот поэтому Чехов и называл свои пьесы комедиями.
И чтобы они так и выглядели, их надо правильно подавать.

Дубровицкий всё же пытался снять драму. Но сцена на дереве, кукольный театр в конце, и еще многие моменты свели всё туда, куда и было нужно — к трагифарсу.

Хорошая ли это адаптация? Несомненно. В ней нет тяжеловесной серьёзности, с которой раньше ставили пьесы Чехова.
Но в ней есть Чехов. Ехидный кукловод.
Кто-то сказал про свою отчизну: «Пьют и воруют». Кто-то обозначил проблему: «Дураки и дороги». Чехов внёс свой вклад, написав пьесы о русской интеллигенции, от которой мороз идёт по коже.


Что-то изменилось за полтора века?

Нет.
Поэтому ИВАНОВЪ актуален так же как ЛЕВИАФАН.
И мораль: лучше пить и пытаться бороться с системой, чем сидеть на дереве и жаловаться на бессмысленность своей жизни.

Но как сказал в интервью Алексей Серебряков, проблемы России начались не с революции, не с отмены крепостного права, а с того, что его не отменили на 100 лет раньше, и создали, таким образом, плацдарм для революций.

Какое это имеет отношение к одному из лучших российских фильмов этого десятилетия? Да никакого. Просто посмотрев ИВАНОВЪ, понимаешь, что Чехов всё еще убийственно актуален.

Ибо сидеть на дереве проще.
И если кто-то сейчас вспомнит Дарвина и его теорию эволюции, то это не моя проблема.



«Ma voix aigre et fausse...»
by Paul Verlaine