Love in the Time of AIDS

Все революции заканчиваются одним и тем же — самые пламенные революционеры оказываются на плахе. Сексуальная революция не стала исключением. И мы все знаем имя её гильотины — СПИД.

Это было роковое стечение событий.

В моём городе есть памятник жертвам СПИДа. На нём много известных имен, но все они жили в других странах. В городе было мало жертв.
Но никогда не спрашивайте, по ком звонит колокол.



Запала в душу реакция российской молодой матери, проводящий жизнь в Интернете, на трейлер к THE NORMAL HEART: «Я не желаю смотреть эту гадость!» Душераздирающая реплика относилась к поцелую Марка Руффало и Мэтта Бомера. Её можно понять — ей вечером в койку к нелюбимому мужу, от которого она прячется среди виртуальных мужчин, а тут двое шикарных парней целуются друг с другом. Такое добро пропадает.

Я выросла и живу в стране, где гомофобия существует только на бытовом уровне, а уникальное российское слово «пидорас»… в общем, у нас далеко не каждый поймёт, что это не какой-то редкий овощ. Такая ситуация сложилась не за время независимости, так было и при советской власти. Потому что ментальность населения не страдает любопытством — спите с кем хотите, только не мешайте спать другим. Да, иногда какой-нибудь чиновник, чтобы отработать свою большую зарплату, может вяло запретить гей-парад, но его всё равно проведут, и всё закончится тихо и мирно. Потому что в моей стране много других проблем. Как вариант, мы — цивилизованная страна c попытками быть демократичными.
Гомофобия, как государственная политика, нужна, чтобы отвлечь народ от реальных проблем. И заодно государству на ком-то злость сорвать. Но это общее место.

Проблема Америки в том, что отцы-основатели, когда писали один из самых любопытных бестселлеров юриспруденции — Конституцию США, не смогли охватить всё. Кое-что они просто халатно пропустили, задумчиво глядя, как рабыня накрывает на стол. А некоторые вещи просто не пришли им в голову, потому что они были потомки пуритан.

Фильм оскарного продюсера Брэда Питта  и телеканала HBO THE NORMAL HEART рассказывает об одной из самых темных и страшных страниц послевоенной американской истории — начале эпидемии СПИДа на Манхэттене, в начале 80-х унесшей жизни большей части геев Нью-Йорка. Бродвейские актеры и танцовщики, художники, дизайнеры, журналисты, писатели, музыканты — цвет культуры города. Мы помним имена тех, кто уже был знаменит, но, сколько из них не успели стать знаменитыми.

Это было безнадежно как чума в Средние века. Официальная Америка не хотела ничего слышать — «Вы хотели свободу любви, вы её получили. И вы — геи. То, что происходит с вами, не произойдёт с нами»

Ничего не напоминает? Откуда всегда у людей эта уверенность — «Это ТОЛЬКО ВАША проблема»?

Главный герой фильма Нед, выпускник Йеля, драматург и активист гей-движения, не является поклонником беспорядочного секса. Он из тех, кому нужен партнёр, с которым он может разделить жизнь. (Просто очередная ремарка для тех, кто не в теме — личная жизнь у геев, в частности, та её часть, которая называется «любовь», выглядит точно так же, как у натуралов).

Но тьма уже сгущается — сообщество геев косит неизвестная инфекция.

Доктор Эмма Брукнер. Один из первых добровольных исследователей СПИДа. Эмма в детстве оказалось жертвой другой эпидемии — полиомиелита. Она выжила, но оказалась прикована к инвалидному креслу. Но она дожила до того момента, когда её болезнь оказалась побеждена, и теперь Эмма воюет с тем, что американская пресса мило окрестила «рак геев». Её война почти проиграна — геи Вэст Виллижда и Гринвич Виллиджа умирают. Минздрав не хочет её слышать. Геи не хотят её слышать и «перестать трахаться».

И пора начинать паниковать. Сообщество раздирают противоречия — с одной стороны страх и необходимость в помощи, с другой стороны — они добились какой-то свободы для себя, и снова уходить в подполье и быть осторожней в связях для них неприемлемо.

Но условия всегда диктует гильотина.

В редакции The New York Times Нед знакомится с молодым журналистом Феликсом.

Ну, как известно, самая несвоевременная вещь в нашем мире — любовь.
Через два года, в 1983 году, Феликс умрёт. Нед выживет.
И доживёт до нашего времени, когда болезнь исключат из списка смертельных заболеваний.

Райан Мёрфи, который снял не только милый сериал GLEE, а еще и один из самых безумных сериалов прошлого десятилетия NIP/TUCK, а так же AMERICAN HORROR STORY, сделал жесткий фильм. Это не назидание, не пропаганда, это просто срез истории. Не только американской. ВИЧ захватывал новые и новые территории.
Но на фоне глобальной катастрофы, которую мир ещё не успел остановить, Мёрфи рассказал историю нескольких людей. Это реальная история Ларри Кремера, автора пьесы НОРМАЛЬНОЕ СЕРДЦЕ, которую он сам адаптировал для HBO.

Как известно, не все актеры любят играть геев. Это отдельная тема.
Марк Руффало сыграл Неда. Как сыграл? Как Руффало. Он один из самых мощных и культовых актеров современного кино.
Нед становится изгоем в сообществе, потому что считает, что проблема должна стать публичной. Геи хотят публичности, но боятся, что правда о СПИДе снова сделает их изгоями. И Неда фактически исключат из сообщества.

Феликса играет Мэтт Бомер. Да, из него получился бы отличный Кристиан Грэй, если из этого
что-то вообще может выйти. Не сложилось. Зато Феликса он сыграл исключительно, доказав, что он не просто очень красивое лицо с телевидения. И, да, Мэтт Бомер — гей. С тремя детьми. Кстати, к вопросу о том, что нехорошо геям разрешать иметь детей. Сколько в тюрьмах мира заключенных, которые выросли в однополых семьях? Полагаю, дальше можно не продолжать. Кивните, если поняли.

Джулия Робертс в роли Эммы — это доктор Эмма Букнер, которая отдаленно похожа на голливудскую суперзвезду Джулию Робертс.

Все роли второго плана — это отдельные бенефисы. Джим Парсонс, Тейлор Китч, Альфред Молина, Джо Мантелло...

10 номинаций на Emmy что-нибудь да значат.

Когда начинаются разговоры, что Голливуд спекулирует на теме геев, почему-то все забывают, что Голливуд сто лет спекулирует на теме натуралов. Геи такая же часть нашего общества, как тёщи и свекрови. Только приятнее. Разумеется, когда-нибудь эту мысль освоит всё человечество. Как оно с трудом, но освоило короткие юбки. Некоторые мозги ворочаются медленнее, чем другие. С этим надо смириться.

Это было не так давно, господа. Всего 30 лет назад. Тем немногим геям с Манхэттена, которые выжили в те годы, сейчас 50, 60, 70.

И если у вас нормальное сердце, а не пламенный мотор среднестатистического юзера, комплексующего из-за всего, что комплексует, вас зацепит этот фильм.
Или как история болезни.
Или как история любви.

Post Scriptum. Статья была написана за полтора месяца до церемонии вручения Emmy, 15 июля.

В 25 августа состоялась долгожданная церемония.
Фильм выиграл номинации за Лучший телефильм и второстепенную за макияж. Мёрфи, Руффало и Брэд Питт получили продюсерские статуэтки.

С актёрскими номинациями сосем не повезло. Всеми ожидаемая Emmy для Мэтта Бомера отошла к Моргану Фриману за худший сезон SHERLOCK. (В 2015 году Мэтт всё-таки выиграл Золотой Глобус).
Руффало опередил Бенедикт Кэмбербэтч за роль Шерлока в гениальном порыве Стивена Моффата, который в свою очередь забрал у Ларри Кремера награду за сценарий.
Ушла награда и для Джулии Робертс.

Критики упрекнули телеакадемию в гомофобии, и, скорее всего, слишком много разговоров в прессе о 13 номинантах ЛГБТ оказались не по силам консервативной Emmy.

Но приехал Ларри Кремер и стоял вместе со всеми на сцене. Как победитель. И как выживший.

Как написал в своём Твиттере Марк Руффало: «I am thrilled to be attending the @PrimeTimeEmmys tonight on behalf of all the people that survived (and didn't) the ongoing AIDS crisis.»


Post Post Scriptum. По какой-то совершенно извращённой иронии судьбы Ларри Крамера не стало в конце мая 2020 года, когда Нью-Йорк и почти вся Америка были закрыты на карантин из-за нового коронавируса.
Он умер на Манхэттене от пневмонии 27 мая, меньше чем за месяц до своего 85-летия.

Обновлено 2020.05.29
Editor Ekaterina.