Love, War, Novel, Life and Death

Это старая истории, которая была написана мною семь лет назад, и опубликована в одном из санкт-петербургских изданий.
В ней нет ничего малоизвестного и нового.


Это реальная история, на основе которой был снят фильм, который был не слишком справедливо загрызен критиками, неплохо встречен зрителями и, в общем, не забылся за 20 лет с момента выхода на экраны.
История, рассказанная в фильме, вообще ушла в бессмертие, потому что стала основой одного из самых культовых и любимых романов ХХ века.

Фильм снял умерший в прошлом году, легендарный британский режисер и актер сэр Ричард Аттенборо.

Это была история о любви и о войне  — IN LOVE AND WAR.
Сандра Баллок и  Крис О'Донелл сыграли, возможно, одни из своих лучших ролей, но, видимо, нам не слишком интересны реальные истории, ставшие основой романов.
(Кому хочется знать, как лондонская женщина постбальзаковского возраста вдруг сподвиглась на эротический роман? Никому — в мире и без того много ужасов.)

Крис О'Донелл в роли Эрнеста Хемигуэя.

Но в том-то и дело, что эта история в реальности выглядела не так ужасно. Просто она оставила такой след в душе совсем еще молодого парня, что написанная им спустя 10 лет книга, стала одной из самых мрачных в истории литературы.

Впрочем, вот вам история...
Она основана на реальных документах, на рассказах Генри Вилларда, который был непосредственным участником событий, но и, конечно, в рассказе присутствует субъективизм пересказчика, т.е. меня.

В 1929 году, во время Великой Депрессии в США, одна женщина купила только что вышедшую книгу, уже получившего известность молодого писателя.
Что она испытала, открыв её. Что может испытать женщина, открыв книгу, начав читать ее, и вдруг увидев на страницах саму себя?

Себя, такой, какой она была в 1918 году.

Женщину звали Агнес фон Куровски.
Писателя — Эрнест Хемингуэй.
Как вы понимаете, книга называлась  — «Прощай, оружие».

Американский паренёк, которого привезли к ним в военный госпиталь в Милане в 1918 году, был тяжело ранен в ногу. Настолько тяжело, что грозила ампутация. Она осматривала его, когда он вдруг открыл глаза и сказал: «Выходите за меня замуж». Она как-то отшутилась.


А уже потом оказалось, что всё было всерьёз. Всерьёз настолько, что перевернуло жизнь обоих и необратимо изменило их судьбу.

Эрнесту Хемингуэю было всего 18 лет, и медперсонал шутливо называли его «малыш Эрни».

А Агнес фон Куровски было 26. И она считала себя старухой. Не стоит забывать, что это были времена DOWNTON ABBEY.

Когда читаешь «Прощай, оружие», неизменно поражает одно — Хемингуэю никогда ни до, ни после не удавались  женские образы. Не удавались и всё тут. Кроме образа Кэтрин Баркли. Она на страницах книги абсолютно живая, светлая, бесконечно милая, очаровательная, любящая…

Как же надо было любить и помнить, чтобы создать такой полный очарования женский образ.

И, да, Агнес, как и Кэтрин в книге, всегда была лохматая, и у неё всегда из-под медицинской косынки торчали в разные стороны русые волосы. Даже на единственной сохранившейся фотографии, сделанной там, в Милане.

Нет, это были две разные женщины — Кэтрин Баркли из романа и реальная Агнес фон Куровски. Потому что Кэтрин — это та, которую «малыш Эрни» хотел бы видеть. Кэтрин — это то, что не сбылось. Кэтрин — это воплощение его первой, страшной, потери в жизни.

Нет, это совсем не означит, что Агнес фон Куровски его не любила. Любила. Трудно было не полюбить того красивого парнишку, каким был юный офицер Эрни Хемингуэй. Но разница в 8 лет казалась ей слишком большой. Она боялась. С первой их встречи и до последней она смотрела на него взглядом женщины, которая прощается с любимым мужчиной. Понял ли он это?

Нет, не понял. Кэтрин в романе отдаётся любви вся, без остатка. Кэтрин — воплощение любви.
А в реальности всё было не совсем так.

Агнес спасла ему ногу от ампутации — уговорила врача использовать новый метод лечения, и это сработало.
И когда «малыш Эрни» встал на ноги, тогда-то и началась эта не самая счастливая love story.

Мисс фон Куровски защищалась от двоих сразу — от самой себя и от Эрни. Но, тем не менее, они встречались в прифронтовом Милане. Ездили на пикники, ссорились, мирились...
Был, как обычно в таких историях, ещё и третий – такой же юный, как «малыш Эрни», его друг, офицер Генри Виллард. Тоже влюблённый в Агнес, но оказавшийся лишним.

Позднее Агнес перевели в полевой лазарет ближе к фронту. Это была их первая разлука. Первая перед последней.
Офицера Эрнеста Хемингуэя комиссовали и отправляли домой, в Штаты. И он приехал к ней попрощаться.
И сделать предложение.
Агнесс не отказала.

Они провели ночь в гостинице, больше смахивающей на бордель. Той самой, которая появится потом на страницах романа. Эту их, единственную ночь, которую они действительно провели вместе, он отправил « в бессмертие».

Все другие ночи были лишь плодом авторского воображения. То, что не сложилось.

А потом он вернулся с фронта домой, в Мичиган, счастливый, в ожидании её возвращения в Штаты и свадьбы.

А она осталась в Милане. И его рядом уже не было, и всё, что случилось, стало казаться ей нереальным, невозможным, а доктор-итальянец, который просил её руки, взрослый, солидный, из хорошей венецианской семьи, таким надёжным… И она написала письмо.

И оно проделало свой исторический путь из Северной Италии на озеро Мичиган, чтобы попасть в бессмертие и обосноваться в Библиотеке Конгресса.
Почему-то письма, от которых потом плохо даже тем, кто их написал, хорошо сохраняются.
И оно не заблудилось, не пропало, оно пришло в Мичиган.

«Эрни, дорогой мальчик,
Я пишу это поздно ночью, после долгого обдумывания и боюсь, что письмо причинит тебе боль, но, я уверена, неизлечимой раны это тебе не нанесет. Довольно задолго до того, как ты уехал, я старалась убедить себя, что у нас с тобой настоящая любовь, потому что у нас все время были разногласия , а споры выматывают меня очень сильно, поэтому, в конце концов, я и сдалась, чтобы уберечь тебя от совершения какого-нибудь отчаянного поступка.
Сейчас, после двух месяцев вдали от тебя, я знаю, что ты мне все еще очень симпатичен, но я к тебе отношусь больше как мать, нежели как возлюбленная. Конечно, легко говорить, что я девушка, но я не юная девушка, и с каждым днем это очевиднее.  Итак, мой мальчик, (все еще мальчик для меня, и навсегда таким останешься), сможешь ли ты меня когда-нибудь простить за такой неумелый обман? Ты знаешь, что я не плохая, и не хотела ничего дурного, и сейчас я понимаю, что с самого начала это была моя вина, что ты полюбил меня, и я сожалею об этом всем сердцем. Но я сейчас, да и всегда, слишком стара, и в этом заключается правда, и мне никуда не уйти от того факта, что ты просто мальчик – дитя. У меня есть предчувствие, что однажды я буду тобой очень гордиться, но, дорогой мальчик, я не могу просто дожидаться этого дня, и торопить карьеру было неверным шагом.

Я очень старалась дать тебе понять, что я думала тогда, во время той поездки из Падуи в Милан, но ты вел себя как избалованный ребенок, и я не могла продолжать причинять тебе боль...  Сейчас у меня достает смелости это писать только потому, что я далеко от тебя.
Теперь – и поверь мне, когда я говорю, что это было для меня тоже очень неожиданно – я скоро выхожу замуж. И я надеюсь и молюсь, что когда ты все обдумаешь, ты сможешь меня простить, и начать блистательную карьеру, и показать всем, что ты за человек.
Как всегда с восхищением и симпатией.

        Твой друг Эджи. 
       7 мая 1919 года.


Оригинал.

Ernie, dear boy,
I am writing this late at night after a long think by myself, & I am afraid it is going to hurt you, but, I'm sure it won't harm you permanently.
For quite awhile before you left, I was trying to convince myself it was a real love-affair, because, we always seemed to disagree, & then arguments always wore me out so that I finally gave in to keep you from doing something desperate.
Now, after a couple of months away from you, I know that I am still very fond of you, but, it is more as a mother than as a sweetheart. It's alright to sayI'm a Kid, but, I'm not, & I'm getting less & less so every day.
So, Kid (still Kid to me, & always will be) can you forgive me some day for unwittingly deceiving you? You know I'm not really bad, & don't mean to do wrong, & now I realize it was my fault in the beginning that you cared for me, & regret it from the bottom of my heart. But, I amnow & always will be too old, & that's the truth, & I can't getaway from the fact that you're just a boy - a kid.
I somehow feel that some day I'll have reason to be proud of you, but, dearboy, I can't wait for that day, & it was wrong to hurry a career.
I tried hard to make you understand a bit of what I was thinking on that tripfrom Padua to Milan, but, you acted like a spoiled child, & I couldn't keepon hurting you. Now, I only have the courage because I'm far away.
Then - & believe me when I say this is sudden for me, too - I expect to bemarried soon. And I hope & pray that after you thought things out, you'llbe able to forgive me & start a wonderful career & show what a man youreally are.
Ever admiringly & fondly,
Your friend,

Aggie

Все, кто знали его близко, потом говорили, что  после получения этого письма «малыш Эрни» исчез. Появился  Эрнест Хемингуэй. Вся боль, испытанная им в те дни, недели, месяцы, вся она обрушивается на читателя со страниц романа.

И он так жестоко «отомстил» — Кэтрин в романе умирает долго и мучительно во время родов. Ведь счастливого конца у этой истории быть не могло, не правда ли?

А там, в Милане, в 1919 году, до Агнес фон Куровски внезапно дошло — нет никого для неё на свете, кроме «малыша Эрни». Нет никого. И она бросила жениха и отправилась в Штаты.

В Нью-Йорке Агнес встретилась с Генри Виллардом и на вопрос, как Эрни, услышала: «Он очень зол». А ещё Виллард спросил у неё, говорила ли она Эрни о своей любви. Она и сама не знала, удалось ли ей это выговорить, и тогда Агнес решилась поехать в Мичиган, в маленький рыбачий домик, в котором в то время скрывался от мира Хемингуэй.
Чтобы, наконец сказать те единственные слова, которые что-то ещё могли бы изменить/

Но это была их последняя встреча.
Было слишком поздно. Она сказала ему в глаза то, что должна была сказать раньше, но мужчина, уже очень взрослый мужчина, изменился.
Взрослому мужчине было тогда 19 лет. Ей 27.

Он не простил ей своей обиды и боли. Мальчик ещё не научился прощать. Или, возможно, навсегда разучился.

Больше они никогда не виделись.

Сандра Баллок в роли Агнес фон Куровски

А спустя 10 лет вышел роман. О войне и о любви. О боли, о разрушенных жизнях, о невозможности счастья.

«Вот чем все кончается. Смертью. Не знаешь даже, к чему все это. Не успеваешь узнать. Тебя просто швыряют в жизнь и говорят тебе правила, и в первый же раз, когда тебя застанут врасплох, тебя убьют. Или убьют ни за что, как Аймо. Или заразят сифилисом, как Ринальди. Но рано или поздно тебя убьют. В этом можешь быть уверен. Сиди и жди, и тебя убьют.»  — «Прощай, оружие»

Когда в светских салонах дамы кокетливо спрашивали у него: « Ах, ведь это было с вами на самом деле, не так ли?», он впадал в ярость.

Это было с ним на самом деле. И люди, которые знали его в течении жизни, говорили —он никогда так и не смог забыть Агнес фон Куровски. А как можно забыть кого-то, о ком сам же так потрясающе написал?

Агнес. Она вышла замуж только в 36 лет. Ждала чего-то? Наверно.

Ее жизнь была очень длинной.
На раздумья о том, что она натворила, у неё оставалось в запасе каких-то 60 лет, в течение которых она могла только издалека наблюдать, читать, разглядывать в газетах фотографии его жён и женщин, пережить его самоубийство и потом прожить ещё 20 лет.
И перечитывать книгу.

Генри Виллард закончил Гарвард и начал свою блестящую карьеру дипломата.

С 1952 по 1954 год он был американским министром в Ливии, с 1960 по 1961 послом США в Сенегале и Мавритании.
Написал несколько книг об авиации и мемуары «В любви и на войне».
Генри Виллард стал соавтором сценария и главным консультантом IN LOVE AND WAR, но не дожил до выхода фильма. Он умер во время съёмок в Лос-Анджелесе 21 января 1996 года от пневмонии.
Аттенборо посвятили фильм ему.

Из человеческой боли и несчастной любви создаются лучшие книги.

Но почему-то иногда в голову приходит весьма крамольная для читателя мысль  — а, может быть, было бы лучше, если бы «малыш Эрни» получил любимую женщину и не написал бы свой лучший роман?

Мы? Человеческое счастье стоит дороже романов. Мы бы как-нибудь обошлись.

Catherine and Lt. Henry, Lake Como, 1918 

Illustrations by Anne-Marie Jones for A FAREWELL TO ARMS for The Folio Society, 2015

Март, 2007. Это неотредактированный авторский вариант.