One Day it Will All Come Crashing Down
Мы, как во сне, о чем-то говорили...
Марина Цветаева, ОТЪЕЗД
...И тогда Элизабет скажет: «Я хочу убраться отсюда. Нам надо возвращаться. Я серьёзно».
Потому что даже такое сверхпрочное устройство, как её психика, дала временный сбой.
Это случилось в, может быть, лучшей серии за все пять сезонов THE AMERICANS — DYATKOVO.
Пятый сезон продолжает историю наших супергероев, (о, поверьте, кавычки тут лишние), и вместе с тем, уже отчётливо даёт понять то, что знают все, кто любит комиксы. Супергерои тоже люди. И злодеи, и добропорядочные.
Действие пятого сезона происходит во времена портретов Константина Устиновича Черненко на стенах кабинетов советского начальства. Провисел он в этой позе недолго.
Близился закат. Всего через семь лет будет подписан указ, о котором так долго мечтали в маленьких парижских квартирах Белая гвардия и Анна Ахматова на чужих диванах в Ленинграде — о роспуске КПСС. Указ временный, но с партией в её богоподобном состоянии будет покончено навсегда.
С той самой, которая отправила Михаила и Надежду на континент, «держащийся на ковбоях», чтобы помогать ей строить светлое будущее. В котором мы сейчас, господа, собственно, и проживаем.
Разведчиков или шпионов, всё зависит о том, с какой стороны вы смотрите на эту работу, никто не любит, но это навсегда востребованная профессия. С тех пор, как на планете возникло первое государство и пока не умрёт последнее. И не нам судить тех, кто рискуя жизнью, занимается ею, на какую бы страну они не работали.
Предпоследний сезон стал переломным для Филиппа и Элизабет, Пейдж и Генри.
Филипп и Элизабет и понятия не имеют о том, что на самом деле происходит на родине. А Родину-мать раздирала борьба за власть в Кремле. Старая «гвардия» пыталась удержаться, но новая формация коммунистов наступала и побеждала, и всё закончится весной 1985 года, когда Михаил Горбачёв станет Генеральным секретарём той самой партии, которую спустя несколько лет упразднит.
Но там, в Округе Колумбия, об этом могут знать только на самом высшем уровне. Хотя очень пожилой советский резидент Гэбриел и наша несгибаемая Клавдия, конечно, понимают, что происходит.
Поэтому Гэбриел закончит свои дела в США и уедет домой. Он, старый разведчик, бывший сталинский расстрельщик из НКВД, понимает, что скоро организация, которой он отдал жизнь, возможно, станет самой главной мишенью на родине.
Всё дело в том, что и Рудольф Абель, и Берия работали в одной организации. Только первый был одним из лучших шпионов своей эпохи, а другой просто киллером, наделённым огромной властью.
Перед отъездом Гэбриела случится у них с Филиппом странный разговор.
Филипп под влиянием всех стрессов всё время вспоминает о детстве, об отце, и он спросит у Гэбриела, кем он был, этот усталый и замученный мужчина, который приносил еду и старые вещи, которые его мама тщательно отмывала. Гэбриэл понимает, что Филипп давно уже нестабилен, и что ответ только усложнит всё, но ему уже почти всё равно — он заканчивает свою работу и уезжает домой, где его совершенно никто не ждёт. И он ответит Филиппу. Его отец был охранником в лагере. Первый вопрос, который задаст ошарашенный Филипп будет естественным: «Вы поэтому меня выбрали?»
Гэбриел, конечно, будет это отрицать, сказав, что его выбрали, потому что он был не по годам умён. Но правда такова — он был очень умным сыном охранника из ГУЛАГа и, следовательно, подходил для них.
Но в самую последнюю минуту прощания Гэбриел всё же нанесёт удар. Он скажет, что Филипп был прав: не стоило впутывать Пейдж во всё это.
Пейдж — это, возможно, главная трагедия пятого сезона. Как говорила Марина Цветаева перед своей смертью; «Я всё время ищу глазами крюк». Вот так и с Пейдж — всё время ждёшь, что она не выдержит и совершит что-то необратимое.
Слишком тяжёлый груз держит шестнадцатилетняя девочка на своих плечах. Её мир расколот. Её детство, отрочество и юность закончились в тот момент, когда мама и папа сообщили ей радостную новость, что они советские шпионы. Она должна хранить эту тайну, но, главное, она должна день и ночь жить с этой тайной, которая разрывает и ломает её. Она расстаётся со своим бой-френдом Мэттью, сыном Бимана, потому что боится проболтаться ему. Она хочет, чтобы пастор Тим уехал, потому что он знает их тайну, и она боится за родителей.
В один из вечеров, когда Пейдж сидела по просьбе пастора и его жены с их маленькой дочерью, она, как настоящая шпионка, сфотографировала дневник, чтобы показать маме и папе, что пастор Тим писал о них. Но то, что они увидели на проявленных фотографиях, ошарашило не только её, но и её родителей, которых трудно чем-то ошарашить.
«Чудовища ли они? Я не знаю. Но то что они делают со своей дочерью, я могу назвать только чудовищным. Я видел сексуальное насилие, я видел грязные дела, но всё что я видел не сравнится с тем, через что прошла Пейдж....серьёзная психическая травма, возможно вера сможет помочь, но я боюсь что непоправимый вред уже причинён. Как она сможет доверять кому-то снова? Возможно она никогда не поймёт разницу между правдой и ложью, или даже правильным и неправильным. Я боюсь за эту бедную девочку. Я боюсь за её разум и боюсь за её душу. Она даже не знает насколько она страдает».
К словам пастора Тима добавить нечего, кроме одного. Филипп всё понял, Элизабет... как всегда.
Но беда приходит известно откуда. Откуда не ждали.
Генри. Внезапно родителей года вызывают в школу. Что же натворил Генри, он ведь целыми днями или сидит у компьютера или торчит у Бимана. Но то, что им скажет директор школы, превзойдёт их самые ужасные страхи: Генри переводят в класс для особо одарённых детей, потому что у него очень высокий IQ.
Всё, что смогут сделать Филипп и Элизабет, это потрясённо друг на друга посмотреть.
Но это только начало.
Пока мама с папой занимались обустройством для Родины светлого будущего, убивая врагов и просто тех, кто случайно подворачивался на пути туда, Генри нашёл себе частную школу в Нью-Гемпшире, по окончании которой ему откроется дорога в престижный университет, Гарвард или Йель.
Параллельно с событиями в Штатах, нам показывают Москву, в которую вернулся Олег. Хорошо передана атмосфера Москвы начала 80-х. Пустые магазины, усталые лица, не злые, а просто усталые от бесконечной погони за едой, которой к тому времени не осталось даже в Москве. Ни в одном фильме, и, тем более, сериале я не видела такой потрясающей работы с консультантами по СССР. Одни московские холодильники стоят отдельного упоминания. Я помню с детства эти холодильники и тоскливо пустые московские магазины перед Новым годом в 1984 году. Рижские магазины опустели намного раньше 80-х.
Олег занимается борьбой с коррупцией, которую начал покойный Андропов, и эту войну пока не выиграть, если вообще можно выиграть. Олег живёт в мире сына министра Путей сообщения, так что он видит проблему, но он её не ощущает. Но он узнаёт много нового о жизни своей семьи. Его мама провела пять лет в ГУЛАГе до его рождения и ненавидит организацию, в которой работает сын.
Олег понимает, что страна несётся в бездну голода и непонятно чего ещё.
ЦРУ пытается завербовать его, использую кассету их разговора с Биманом, но неожиданно исчезает и оставляет Олега в покое. Интересно, Олег узнает когда-нибудь, что Биман снял его с крючка, практически поставив под угрозу свою карьеру?
Но КГБ всё же уловило связь между гибелью своего ключевого агента и Олегом и наседает на него.
Олег находится на каком-то распутье. Он слишком умён и достаточно циничен, чтобы понимать, что сейчас от него требуется какой-то выбор. Просто плыть по течению означает заплыть в тупик.
А Гэбриел, вернувшись в Москву, навещает Марту.
Но проведя несколько месяцев в чужой стране, оторванная от жизненного уклада, который был частью её самой, Марта наконец поняла: её просто использовали и выбросили. Впереди, возможно, бесконечно долгие годы в чужой стране с невозможностью вернуться домой. И она просит Гэбриела больше никогда к ней не приходить. Он не пытается её переубедить, он молча уходит, потому что кому как ни ему знать, что она всё поняла правильно. Только поздно.
И Гэбриел, в миру Семён Андреевич, сделает Марте единственный подарок, который может изменить и сделать её жизнь осмысленной и даже дать какое-то счастье. Маленькая девочка Олечка из детдома...
У Стена Бимана появляется дама сердца, эффектная сорокалетняя блондинка Рене. Филиппа в ней что-то напрягает, и он начинает подозревать, что даму Биману подсунул КГБ.
Филипп следит за ней, даже спрашивает у Гэбриела и Клавдии, но те отвечают отрицательно, хотя и допускают возможность, что Центр мог просто не поставить их в известность. И Филипп, который считает Бимана, возможно, своим единственным другом, продолжает её подозревать.
В какой-то странный момент Филиппу вдруг захочется что-то новое. Возможно, время сделало своё, и женщина, которая много лет была, скорее его товарищем по работе, чем женой, стала любовью всей его жизни. И он найдёт способ, как это выразить. Они не могут пойти в мэрию и пожениться, потому что фальшивое свидетельство о браке у них уже есть. Точнее, не фальшивое, а свидетельство о браке двух людей, которые давно умерли, но чьи имена они носят. И поэтому Филипп ночью поведёт Элизабет в русскую православную церковь, священник которой тоже агент КГБ.
И раба божия Надежда обвенчается с рабом божьим Михаилом.
Единственный способ, которым два атеиста могут пожениться. Перед Богом.
А потом будет та самая серия. ДЯТЬКОВО.
Маленький городок в СССР.
Но сначала будут «Журавли». Была такая пафосная советская песня, которую бесконечно пели на всех концертах, посвящённых всему, чему угодно. Песня на самом деле о важных вещах, но всегда так торжественно пелась, что проигрывала нежной и сентиментальной «Землянке».
И, может быть, впервые она зацепила меня, когда её слушал Филипп.
У них с Элизабет была конспиративная квартира, в которой для одного из заданий они жили, как семья с приёмным сыном, вьетнамцем Туаном. Несмотря на свой нежный возраст Туан уже тоже приобщился к прекрасному и работал в КГБ. Совершенно жуткое создание без каких-либо признаков того, что он вообще человек.
Филипп зашёл к нему, и они сидели на диване и смотрели, скорее всего, видеозапись из СССР: Марк Бернес в своей мягкой манере пел «Журавли». И Филиппа вдруг переклинило. Возможно, его зацепили именно журавли, а не текст песни. Он сидел и вспоминал, как отец играл с ним: они изображали самолёты и летали по комнате. Маленький счастливый мальчик, с которым папа нашёл время поиграть. Может быть, один из редчайших моментов настоящего счастья в жизни Михаила, или Филиппа, без разницы.
На лицо Филиппа в этом моменте смотреть весьма тяжко.
В этой серии у него правда будет еще более ужасное лицо.
В пятом сезоне Мэттью Риз безжалостно переиграл весь актёрский состав THE AMERICANS.
Филипп вернётся домой и на вопрос Генри, можно ли ему уехать в Нью-Гемпшир, он скажет: да. Потому что жизнь дочери они уже сломали, Генри не должен пострадать.
Но, как покажут дальнейшие события, они с Элизабет всё же готовы уничтожить будущее детей, и радость Генри продлится недолго.
Потому что в конце серии случится «Дятьково».
Центр дал новое задание. Предположительно в США найдена женщина, Натали Грэнхолм, которая во время войны была коллаборационистской в городе Дятьково и расстреливала советских военнопленных. КГБ принял решение её устранить. Как Моссад. Зачем экстрадировать и устраивать судебный процесс, если всё можно сделать проще.
Филипп и Элизабет не так давно убили невинного человека, и, видимо, проснувшаяся от стыда перед Пейдж совесть, заставляет их сначала удостовериться, что это действительно та женщина, потому что никаких подтверждающих документов у КГБ нет.
Они, как обычно, в париках, придут к ней дом. Пожилая женщина примет их за грабителей. Но они начнут допрос. Она будет отказываться, что вообще когда-либо жила в Дятьково. Пытаться убедить их, что они ошиблись. А потом посмотрит на часы и увидит, что сейчас придёт муж. Обычный пожилой американец. И она сознается и попросит их убить её побыстрее, пока не пришёл муж, и уйти. Она уже не боится за себя, она боится только за мужа. Но она не успеет, потому что муж вернётся. Он, как и она, подумает, что им просто нужны деньги.
И тогда она начнёт рассказывать. А нам будут давать крупные планы лиц. И это самая тяжёлая сцена в сериале за пять лет.
— Когда нацисты захватили Дятьково, нас собрали и отвели на площадь в центре города. Моего отца застрелили вместе с другими мужчинами. И мальчиками. Я держалась за свою мать. Они её тоже застрелили. Они заставили меня вырыть яму... Сначала лопатой, потом ведром, потом руками... мы бросали их как мусор. Мне было шестнадцать. Я ничего не знала о жизни. Ни о чём. Они оставили меня в живых.
— Почему?
— Без причины. Ни в чём не было смысла. Они дали мне еды. Я была покорной. Беспомощной. В первый раз, они дали мне выпить столько, что я едва стояла.
— В первый раз?
— Чтобы я их расстреляла. Советских заключённых. Это была не я, в своём теле. Это была не я.
Лицо её мужа. Её лицо. И лица Филиппа и Элизабет. Это совершенно не то, что они хотели услышать.
А потом мужчина начнёт их умолять, а женщина просить у мужа прощения, но Филипп наставит на них пистолет.
...«Только не его, — Только не её...»
Но пистолет выстрелит. Сначала в мужчину, потом в женщину.
«Мой Джон! Джон...»
Убивают не предательницу. Убирают свидетелей. Эти двое видели их лица. Их надо устранить. Но убивает не Филипп, он так и не сможет нажать на курок. Стреляет Элизабет.
Потом они будут ехать по какому-то очень пустынному шоссе. Как будто дорога в никуда. Наверно, и, правда, дорога в никуда.
Страшное лицо Филиппа, мрачное лицо Элизабет. Она повернётся к нему что-то сказать, но испугается его лица. Потом, через какое-то время повернётся еще раз и скажет, что надо возвращаться домой.
Она достигла своего предела.
В Дятьково.
Филипп достиг своего предела намного раньше. Он давно уже не верит в то, что они делают.
И после «Дятьково» его добьёт выходка Туана, который ради «высшей» цели едва не убил невинного подростка. И когда Элизабет скажет ему, что они сами были такими, как Туан, Филипп очень странно на неё посмотрит.
Элизабет и Филипп сообщат Клавдии о своём решении. Скорее, о решении Элизабет, с которым Филипп согласился. Клавдия не удивилась. Они с Гэбриелом сами хотели начать выводить их из игры.
Что удивительно, родители немного обеспокоены, что будет с детьми в СССР. Они даже сходят посоветоваться с пастором Тимом. Он не сможет сказать им, как правильно поступить. Он знает, но он не возьмёт на себя ответственность. В конце концов, это их дети.
И Элизабет и Филипп начинают мечтать о том, чью фамилию будут носить дети, вернувшись на... только вот их родина здесь. И если Пейдж уже понимает, что это может случиться, то Генри даже не представляет, под какой угрозой находится всё его будущее, вся его жизнь.
Всё, что сказала Клавдия: «Не говорите Генри до самого последнего момента».
Что достоверно в сериале, что недостоверно, да какая разница. Мы так мало знаем о том, что вообще происходило в нашей стране, а тем более в разведке.
THE AMERICANS очень хорошо передают срез истории двух стран перед глобальными переменами. И вместе с тем, это очень личные истории нескольких семей. Это, может быть, лучшая семейная драма, именно семейная, которая идёт сейчас на телевидении.
Поэтому я намеренно не вдаюсь в подробности шпионской деятельности Филиппа, Элизабет, Бимана и Олега, потому даже такая работа — это только работа. Но, да, в этой истории грань между и между очень тонкая.
И я пропустила некоторые сюжетные линии, которые пока выглядят невнятно и, видимо, получат своё логическое завершение в финальном сезоне.
И сезон заканчивается какой-то несвойственно нежной для THE AMERICANS финальной серией.
«В один день всё обрушится», — скажет Элизабет Туану, пытаясь его вразумить.
Биман хочет уйти из ФБР. Слишком многое отняла у него работа. Слишком много жизней он разрушил. Но, наверно, Филипп был прав, когда подозревал Рене. Она пытается отговорить Стена уходить из ФБР, мотивируя это тем, что там должны работать и хорошие люди. Это выглядит как-то... слишком пафосно для любовницы. Так могла бы сказать Элизабет, если бы эту работу поручили ей.
Пейдж яростно обучается у матери боевым искусствам. Девочка думает, что учится защищаться от грабителей. Но демоны, с которыми она пытается бороться, не на улице. Они уже внутри неё.
Во время тренировки Элизабет случайно увлекается, и рассекает губу Пейдж.
Ах, извини, не очень больно? — Нет, всё нормально.
Но где-то умирает фея.
А Филипп просит прощения у Пейдж за всё, что они с ней сделали, за то, что лишили её нормальной жизни американской девочки-тинейджера.
— Это нелегко. И мне жаль... Жаль, что ты не будешь расти со всеми обычными вещами, например, собаки или парня, который живёт через дорогу. Ты должна была это иметь.
Пейдж ничего не сможет ему ответить. Слишком всё болит. И разбитая губа, и душа.
Генри после запрета Филиппа на школу в Нью-Гэмпшире почти не бывает дома: или у подруги, или у Бимана.
Элизабет, бродящая по дому, и вдруг осознающая, что всё это, её красивый уютный дом, её налаженный быт, её модная одежда, да, одежда, она ведь не только шпионка, она ещё и очень красивая женщина, всё это останется здесь, всё это закончится здесь, потому что дома, в СССР, ничего этого у неё не будет. И она как-то теряется от этой мысли. Ведь это дом её семьи.
Филипп понимает, что у них, по сути, нет дома, ни там, ни здесь. Они застряли между мирами. Элизабет ещё предстоит это понять.
Финальная серия называется THE SOVIET DIVISION. Советский отдел в ЦРУ.
Происходит нечто, из-за чего Элизабет не может оставить сейчас работу и вернуться в СССР. Слишком заманчивая перспектива открывается. Homeland First.
А Филипп не столько мечтает о полузабытой родине, сколько просто хочет, чтобы семья жила нормальной жизнью.
Видимо, уже не в этой жизни...
Но Элизабет наконец поняла главное: Филипп больше не шпион, всё, что он делает, он делает только ради неё. А она не может перестать быть тем, кто она есть.
Но мы, наконец, увидим другую Элизабет. Ту, какой она могла бы быть, проживи она нормальную жизнь. Нежную, любящую и всё понимающую.
— Думаю, ты должен перестать заниматься этим. Управляй тур-агентством.
— Я тебе нужен, Элизабет.
— Не для этого. Я вынуждаю тебя остаться. И для тебя всё становится только хуже. Я больше не хочу тебя видеть таким.
На этих словах Элизабет THE AMERICANS ушёл на финальный шестой сезон.
Мы знаем будущее СССР, точнее его отсутствие, и мы знаем будущее США.
Мы знаем, что совсем скоро Нэнси Рейган и Раиса Горбачёва, две иконы эпохи, будут, улыбаясь, фотографироваться рядом на лужайке перед Белым домом. Холодная война закончится.
Но мы не знаем, что ждёт Филиппа и Элизабет, Пейдж и Генри, Бимана и Олега.
Ситуация штатная: всё летит к чёрту.
В черном небе слова начертаны —
И ослепли глаза прекрасные...
И не страшно нам ложе смертное,
И не сладко нам ложе страстное.
Марина Цветаева
For Anton © STAR TRACK BEYOND
Это случилось в, может быть, лучшей серии за все пять сезонов THE AMERICANS — DYATKOVO.
Пятый сезон продолжает историю наших супергероев, (о, поверьте, кавычки тут лишние), и вместе с тем, уже отчётливо даёт понять то, что знают все, кто любит комиксы. Супергерои тоже люди. И злодеи, и добропорядочные.
Действие пятого сезона происходит во времена портретов Константина Устиновича Черненко на стенах кабинетов советского начальства. Провисел он в этой позе недолго.
Близился закат. Всего через семь лет будет подписан указ, о котором так долго мечтали в маленьких парижских квартирах Белая гвардия и Анна Ахматова на чужих диванах в Ленинграде — о роспуске КПСС. Указ временный, но с партией в её богоподобном состоянии будет покончено навсегда.
С той самой, которая отправила Михаила и Надежду на континент, «держащийся на ковбоях», чтобы помогать ей строить светлое будущее. В котором мы сейчас, господа, собственно, и проживаем.
Разведчиков или шпионов, всё зависит о том, с какой стороны вы смотрите на эту работу, никто не любит, но это навсегда востребованная профессия. С тех пор, как на планете возникло первое государство и пока не умрёт последнее. И не нам судить тех, кто рискуя жизнью, занимается ею, на какую бы страну они не работали.
Предпоследний сезон стал переломным для Филиппа и Элизабет, Пейдж и Генри.
Филипп и Элизабет и понятия не имеют о том, что на самом деле происходит на родине. А Родину-мать раздирала борьба за власть в Кремле. Старая «гвардия» пыталась удержаться, но новая формация коммунистов наступала и побеждала, и всё закончится весной 1985 года, когда Михаил Горбачёв станет Генеральным секретарём той самой партии, которую спустя несколько лет упразднит.
Но там, в Округе Колумбия, об этом могут знать только на самом высшем уровне. Хотя очень пожилой советский резидент Гэбриел и наша несгибаемая Клавдия, конечно, понимают, что происходит.
Поэтому Гэбриел закончит свои дела в США и уедет домой. Он, старый разведчик, бывший сталинский расстрельщик из НКВД, понимает, что скоро организация, которой он отдал жизнь, возможно, станет самой главной мишенью на родине.
Филипп под влиянием всех стрессов всё время вспоминает о детстве, об отце, и он спросит у Гэбриела, кем он был, этот усталый и замученный мужчина, который приносил еду и старые вещи, которые его мама тщательно отмывала. Гэбриэл понимает, что Филипп давно уже нестабилен, и что ответ только усложнит всё, но ему уже почти всё равно — он заканчивает свою работу и уезжает домой, где его совершенно никто не ждёт. И он ответит Филиппу. Его отец был охранником в лагере. Первый вопрос, который задаст ошарашенный Филипп будет естественным: «Вы поэтому меня выбрали?»
Гэбриел, конечно, будет это отрицать, сказав, что его выбрали, потому что он был не по годам умён. Но правда такова — он был очень умным сыном охранника из ГУЛАГа и, следовательно, подходил для них.
Но в самую последнюю минуту прощания Гэбриел всё же нанесёт удар. Он скажет, что Филипп был прав: не стоило впутывать Пейдж во всё это.
Пейдж — это, возможно, главная трагедия пятого сезона. Как говорила Марина Цветаева перед своей смертью; «Я всё время ищу глазами крюк». Вот так и с Пейдж — всё время ждёшь, что она не выдержит и совершит что-то необратимое.
Слишком тяжёлый груз держит шестнадцатилетняя девочка на своих плечах. Её мир расколот. Её детство, отрочество и юность закончились в тот момент, когда мама и папа сообщили ей радостную новость, что они советские шпионы. Она должна хранить эту тайну, но, главное, она должна день и ночь жить с этой тайной, которая разрывает и ломает её. Она расстаётся со своим бой-френдом Мэттью, сыном Бимана, потому что боится проболтаться ему. Она хочет, чтобы пастор Тим уехал, потому что он знает их тайну, и она боится за родителей.
В один из вечеров, когда Пейдж сидела по просьбе пастора и его жены с их маленькой дочерью, она, как настоящая шпионка, сфотографировала дневник, чтобы показать маме и папе, что пастор Тим писал о них. Но то, что они увидели на проявленных фотографиях, ошарашило не только её, но и её родителей, которых трудно чем-то ошарашить.
К словам пастора Тима добавить нечего, кроме одного. Филипп всё понял, Элизабет... как всегда.
Но беда приходит известно откуда. Откуда не ждали.
Генри. Внезапно родителей года вызывают в школу. Что же натворил Генри, он ведь целыми днями или сидит у компьютера или торчит у Бимана. Но то, что им скажет директор школы, превзойдёт их самые ужасные страхи: Генри переводят в класс для особо одарённых детей, потому что у него очень высокий IQ.
Всё, что смогут сделать Филипп и Элизабет, это потрясённо друг на друга посмотреть.
Но это только начало.
Пока мама с папой занимались обустройством для Родины светлого будущего, убивая врагов и просто тех, кто случайно подворачивался на пути туда, Генри нашёл себе частную школу в Нью-Гемпшире, по окончании которой ему откроется дорога в престижный университет, Гарвард или Йель.
Параллельно с событиями в Штатах, нам показывают Москву, в которую вернулся Олег. Хорошо передана атмосфера Москвы начала 80-х. Пустые магазины, усталые лица, не злые, а просто усталые от бесконечной погони за едой, которой к тому времени не осталось даже в Москве. Ни в одном фильме, и, тем более, сериале я не видела такой потрясающей работы с консультантами по СССР. Одни московские холодильники стоят отдельного упоминания. Я помню с детства эти холодильники и тоскливо пустые московские магазины перед Новым годом в 1984 году. Рижские магазины опустели намного раньше 80-х.
Олег занимается борьбой с коррупцией, которую начал покойный Андропов, и эту войну пока не выиграть, если вообще можно выиграть. Олег живёт в мире сына министра Путей сообщения, так что он видит проблему, но он её не ощущает. Но он узнаёт много нового о жизни своей семьи. Его мама провела пять лет в ГУЛАГе до его рождения и ненавидит организацию, в которой работает сын.
Олег понимает, что страна несётся в бездну голода и непонятно чего ещё.
ЦРУ пытается завербовать его, использую кассету их разговора с Биманом, но неожиданно исчезает и оставляет Олега в покое. Интересно, Олег узнает когда-нибудь, что Биман снял его с крючка, практически поставив под угрозу свою карьеру?
Но КГБ всё же уловило связь между гибелью своего ключевого агента и Олегом и наседает на него.
Олег находится на каком-то распутье. Он слишком умён и достаточно циничен, чтобы понимать, что сейчас от него требуется какой-то выбор. Просто плыть по течению означает заплыть в тупик.
А Гэбриел, вернувшись в Москву, навещает Марту.
Но проведя несколько месяцев в чужой стране, оторванная от жизненного уклада, который был частью её самой, Марта наконец поняла: её просто использовали и выбросили. Впереди, возможно, бесконечно долгие годы в чужой стране с невозможностью вернуться домой. И она просит Гэбриела больше никогда к ней не приходить. Он не пытается её переубедить, он молча уходит, потому что кому как ни ему знать, что она всё поняла правильно. Только поздно.
И Гэбриел, в миру Семён Андреевич, сделает Марте единственный подарок, который может изменить и сделать её жизнь осмысленной и даже дать какое-то счастье. Маленькая девочка Олечка из детдома...
У Стена Бимана появляется дама сердца, эффектная сорокалетняя блондинка Рене. Филиппа в ней что-то напрягает, и он начинает подозревать, что даму Биману подсунул КГБ.
Филипп следит за ней, даже спрашивает у Гэбриела и Клавдии, но те отвечают отрицательно, хотя и допускают возможность, что Центр мог просто не поставить их в известность. И Филипп, который считает Бимана, возможно, своим единственным другом, продолжает её подозревать.
В какой-то странный момент Филиппу вдруг захочется что-то новое. Возможно, время сделало своё, и женщина, которая много лет была, скорее его товарищем по работе, чем женой, стала любовью всей его жизни. И он найдёт способ, как это выразить. Они не могут пойти в мэрию и пожениться, потому что фальшивое свидетельство о браке у них уже есть. Точнее, не фальшивое, а свидетельство о браке двух людей, которые давно умерли, но чьи имена они носят. И поэтому Филипп ночью поведёт Элизабет в русскую православную церковь, священник которой тоже агент КГБ.
И раба божия Надежда обвенчается с рабом божьим Михаилом.
Единственный способ, которым два атеиста могут пожениться. Перед Богом.
А потом будет та самая серия. ДЯТЬКОВО.
Маленький городок в СССР.
Но сначала будут «Журавли». Была такая пафосная советская песня, которую бесконечно пели на всех концертах, посвящённых всему, чему угодно. Песня на самом деле о важных вещах, но всегда так торжественно пелась, что проигрывала нежной и сентиментальной «Землянке».
И, может быть, впервые она зацепила меня, когда её слушал Филипп.
У них с Элизабет была конспиративная квартира, в которой для одного из заданий они жили, как семья с приёмным сыном, вьетнамцем Туаном. Несмотря на свой нежный возраст Туан уже тоже приобщился к прекрасному и работал в КГБ. Совершенно жуткое создание без каких-либо признаков того, что он вообще человек.
Филипп зашёл к нему, и они сидели на диване и смотрели, скорее всего, видеозапись из СССР: Марк Бернес в своей мягкой манере пел «Журавли». И Филиппа вдруг переклинило. Возможно, его зацепили именно журавли, а не текст песни. Он сидел и вспоминал, как отец играл с ним: они изображали самолёты и летали по комнате. Маленький счастливый мальчик, с которым папа нашёл время поиграть. Может быть, один из редчайших моментов настоящего счастья в жизни Михаила, или Филиппа, без разницы.
На лицо Филиппа в этом моменте смотреть весьма тяжко.
В этой серии у него правда будет еще более ужасное лицо.
В пятом сезоне Мэттью Риз безжалостно переиграл весь актёрский состав THE AMERICANS.
Филипп вернётся домой и на вопрос Генри, можно ли ему уехать в Нью-Гемпшир, он скажет: да. Потому что жизнь дочери они уже сломали, Генри не должен пострадать.
Но, как покажут дальнейшие события, они с Элизабет всё же готовы уничтожить будущее детей, и радость Генри продлится недолго.
Потому что в конце серии случится «Дятьково».
Центр дал новое задание. Предположительно в США найдена женщина, Натали Грэнхолм, которая во время войны была коллаборационистской в городе Дятьково и расстреливала советских военнопленных. КГБ принял решение её устранить. Как Моссад. Зачем экстрадировать и устраивать судебный процесс, если всё можно сделать проще.
Филипп и Элизабет не так давно убили невинного человека, и, видимо, проснувшаяся от стыда перед Пейдж совесть, заставляет их сначала удостовериться, что это действительно та женщина, потому что никаких подтверждающих документов у КГБ нет.
Они, как обычно, в париках, придут к ней дом. Пожилая женщина примет их за грабителей. Но они начнут допрос. Она будет отказываться, что вообще когда-либо жила в Дятьково. Пытаться убедить их, что они ошиблись. А потом посмотрит на часы и увидит, что сейчас придёт муж. Обычный пожилой американец. И она сознается и попросит их убить её побыстрее, пока не пришёл муж, и уйти. Она уже не боится за себя, она боится только за мужа. Но она не успеет, потому что муж вернётся. Он, как и она, подумает, что им просто нужны деньги.
— Когда нацисты захватили Дятьково, нас собрали и отвели на площадь в центре города. Моего отца застрелили вместе с другими мужчинами. И мальчиками. Я держалась за свою мать. Они её тоже застрелили. Они заставили меня вырыть яму... Сначала лопатой, потом ведром, потом руками... мы бросали их как мусор. Мне было шестнадцать. Я ничего не знала о жизни. Ни о чём. Они оставили меня в живых.
— Почему?
— Без причины. Ни в чём не было смысла. Они дали мне еды. Я была покорной. Беспомощной. В первый раз, они дали мне выпить столько, что я едва стояла.
— В первый раз?
— Чтобы я их расстреляла. Советских заключённых. Это была не я, в своём теле. Это была не я.
Лицо её мужа. Её лицо. И лица Филиппа и Элизабет. Это совершенно не то, что они хотели услышать.
А потом мужчина начнёт их умолять, а женщина просить у мужа прощения, но Филипп наставит на них пистолет.
...«Только не его, — Только не её...»
Но пистолет выстрелит. Сначала в мужчину, потом в женщину.
«Мой Джон! Джон...»
Потом они будут ехать по какому-то очень пустынному шоссе. Как будто дорога в никуда. Наверно, и, правда, дорога в никуда.
Страшное лицо Филиппа, мрачное лицо Элизабет. Она повернётся к нему что-то сказать, но испугается его лица. Потом, через какое-то время повернётся еще раз и скажет, что надо возвращаться домой.
Она достигла своего предела.
В Дятьково.
Филипп достиг своего предела намного раньше. Он давно уже не верит в то, что они делают.
И после «Дятьково» его добьёт выходка Туана, который ради «высшей» цели едва не убил невинного подростка. И когда Элизабет скажет ему, что они сами были такими, как Туан, Филипп очень странно на неё посмотрит.
Элизабет и Филипп сообщат Клавдии о своём решении. Скорее, о решении Элизабет, с которым Филипп согласился. Клавдия не удивилась. Они с Гэбриелом сами хотели начать выводить их из игры.
Что удивительно, родители немного обеспокоены, что будет с детьми в СССР. Они даже сходят посоветоваться с пастором Тимом. Он не сможет сказать им, как правильно поступить. Он знает, но он не возьмёт на себя ответственность. В конце концов, это их дети.
И Элизабет и Филипп начинают мечтать о том, чью фамилию будут носить дети, вернувшись на... только вот их родина здесь. И если Пейдж уже понимает, что это может случиться, то Генри даже не представляет, под какой угрозой находится всё его будущее, вся его жизнь.
Всё, что сказала Клавдия: «Не говорите Генри до самого последнего момента».
Что достоверно в сериале, что недостоверно, да какая разница. Мы так мало знаем о том, что вообще происходило в нашей стране, а тем более в разведке.
THE AMERICANS очень хорошо передают срез истории двух стран перед глобальными переменами. И вместе с тем, это очень личные истории нескольких семей. Это, может быть, лучшая семейная драма, именно семейная, которая идёт сейчас на телевидении.
Поэтому я намеренно не вдаюсь в подробности шпионской деятельности Филиппа, Элизабет, Бимана и Олега, потому даже такая работа — это только работа. Но, да, в этой истории грань между и между очень тонкая.
И я пропустила некоторые сюжетные линии, которые пока выглядят невнятно и, видимо, получат своё логическое завершение в финальном сезоне.
И сезон заканчивается какой-то несвойственно нежной для THE AMERICANS финальной серией.
«В один день всё обрушится», — скажет Элизабет Туану, пытаясь его вразумить.
Биман хочет уйти из ФБР. Слишком многое отняла у него работа. Слишком много жизней он разрушил. Но, наверно, Филипп был прав, когда подозревал Рене. Она пытается отговорить Стена уходить из ФБР, мотивируя это тем, что там должны работать и хорошие люди. Это выглядит как-то... слишком пафосно для любовницы. Так могла бы сказать Элизабет, если бы эту работу поручили ей.
Пейдж яростно обучается у матери боевым искусствам. Девочка думает, что учится защищаться от грабителей. Но демоны, с которыми она пытается бороться, не на улице. Они уже внутри неё.
Во время тренировки Элизабет случайно увлекается, и рассекает губу Пейдж.
Ах, извини, не очень больно? — Нет, всё нормально.
Но где-то умирает фея.
А Филипп просит прощения у Пейдж за всё, что они с ней сделали, за то, что лишили её нормальной жизни американской девочки-тинейджера.
— Это нелегко. И мне жаль... Жаль, что ты не будешь расти со всеми обычными вещами, например, собаки или парня, который живёт через дорогу. Ты должна была это иметь.
Пейдж ничего не сможет ему ответить. Слишком всё болит. И разбитая губа, и душа.
Генри после запрета Филиппа на школу в Нью-Гэмпшире почти не бывает дома: или у подруги, или у Бимана.
Элизабет, бродящая по дому, и вдруг осознающая, что всё это, её красивый уютный дом, её налаженный быт, её модная одежда, да, одежда, она ведь не только шпионка, она ещё и очень красивая женщина, всё это останется здесь, всё это закончится здесь, потому что дома, в СССР, ничего этого у неё не будет. И она как-то теряется от этой мысли. Ведь это дом её семьи.
Филипп понимает, что у них, по сути, нет дома, ни там, ни здесь. Они застряли между мирами. Элизабет ещё предстоит это понять.
Финальная серия называется THE SOVIET DIVISION. Советский отдел в ЦРУ.
Происходит нечто, из-за чего Элизабет не может оставить сейчас работу и вернуться в СССР. Слишком заманчивая перспектива открывается. Homeland First.
А Филипп не столько мечтает о полузабытой родине, сколько просто хочет, чтобы семья жила нормальной жизнью.
Видимо, уже не в этой жизни...
Но мы, наконец, увидим другую Элизабет. Ту, какой она могла бы быть, проживи она нормальную жизнь. Нежную, любящую и всё понимающую.
— Думаю, ты должен перестать заниматься этим. Управляй тур-агентством.
— Я тебе нужен, Элизабет.
— Не для этого. Я вынуждаю тебя остаться. И для тебя всё становится только хуже. Я больше не хочу тебя видеть таким.
На этих словах Элизабет THE AMERICANS ушёл на финальный шестой сезон.
Мы знаем будущее СССР, точнее его отсутствие, и мы знаем будущее США.
Мы знаем, что совсем скоро Нэнси Рейган и Раиса Горбачёва, две иконы эпохи, будут, улыбаясь, фотографироваться рядом на лужайке перед Белым домом. Холодная война закончится.
Но мы не знаем, что ждёт Филиппа и Элизабет, Пейдж и Генри, Бимана и Олега.
Ситуация штатная: всё летит к чёрту.
В черном небе слова начертаны —
И ослепли глаза прекрасные...
И не страшно нам ложе смертное,
И не сладко нам ложе страстное.
Марина Цветаева
For Anton © STAR TRACK BEYOND
.jpg)
Comments
Post a Comment
Комментарии модерируются на предмет - спама, рекламы, ненормативной лексики, гомофобии, расизма, малограмотности и политических лозунгов. Всё остальное можно. Alina